А ведь чудо чудное внутри нас. И какое?! Просто диво дивное! Только открой его. И вновь в этой связи случай из ближайшей практики на обозрение напрашивается. Женщина попросила меня на дому посмотреть повторно дедулю, своего 77-летнего папу.
Содержание
1. Пациент в неотложке.
Полгода назад он попал с суицидальной попыткой по неотложке в отделение. Конечно, в спешном порядке психиатры ему выставили диагноз органического расстройства с психическими нарушениями. В этой «свалке больных» некогда специалистам досконально разбираться во внутреннем мире их пациентов. Дай бог жизни им спасти. Совсем не до чудо-погружений в индивидуальность личности. Поэтому, ликвидировав остроту процесса, они его куда-то в другое отделение по состоянию соматики скоренько «спихнули»- перевели. Потом он домой вернулся с подобранным психотропным препаратом.
В общем дед, в прошлом активный, деятельный мужчина перестал ходить, похудел, «заплохел», руки «сделались слабыми», залег на диване в ожидании смерти. И что с ним? По неврологии минимальные возрастные изменения, сердце здоровое, никаких инсультов, центральных и периферических парезов нет. А он не встает, ноги, руки не слушаются, вянет, уходит… У дочери паника, семья ищет причину его недуга. А он все про смерть говорит.
2. Формальное лечение улучшением.
В первый раз по просьбе родственников я назначила ему антидепрессанты с нейролептиками, добавила сосудистые, нейропротекторы. И беседа у нас тридцатиминутная состоялась. Я тогда чувствовала, что дедуля не готов встать. И психологически сопротивлялся тому, что сознательно ждала от него семья.
А в ней, семье, уже и внуки поженились, и правнучка на подходе, жизнь кипит. И вразрез всему этому — он, такой нужный им всем когда-то раньше, сейчас на «обочине чахнет». Повторюсь, что беседа у нас тогда не развернулась. Но антидепрессанты сделали свое дело: серотонин поднакопили в мозге, дедушка стал медленно передвигаться с тростью, немножко себя обслуживать. «Хоть ложку держать».
3. «Знаки» перед встречей с пациентом.
И вот снова я направляюсь к нему, так как «стал жаловаться на боли в теле, в ногах, снова засел, ничего не может, да и не хочет. Опять у него депрессняк или что похуже».
В силу же своей обостренной наблюдательности я в последнее время перед общением, перед важными для меня встречами с людьми обращаю внимание на «Знаки», которые интуитивно считываются с окружающего мира.
В этот раз я задалась странным вопросом: «Какая составляющая моей личности сейчас направляется к пациенту? Либо это субличность — «Мозговитый психиатр», правильно подбирающий лекарственную терапию согласно канонам классической психиатрии. Может, быть… Ну, есть во мне такая провидческая шаманская доля, очень мощная в энергетическом плане, стихийная. Такой фурор порой производящая. Бррр… Но есть еще одна «птичка-невеличка»…
Да, я шла по улице и чувствовала себя в этот раз такой легкой-легкой. В эти минуты мир казался твоим продолжением. Люди настолько близкие, почти родные (это я о прохожих), улица как-то сузилась до ощущений размеров твоего дома. Да, ты среди людей, как в семье, ты им рада. Они твое продолжение. Просто чудо-переживание.
«Что это, Ирина?»- я задала себе вопрос. «Уж не дереализация ли?»- подшутил надо мной мой внутренний психиатр. «Без разницы! Главное, что мне в этом комфортно. Важно, что Душа радуется». И вот ответ на мой вопрос: «К дедуле на встречу сегодня идет твоя душевная составляющая. Посмотрим, что будет»…
4. Вторая встреча. Чудо души.
Я сижу перед дедушкой, слушаю, как он жалуется на недуг, формально сообщаю о необходимости курса антидепрессантов. Что-то не ладится, не могу понять «что», я просто не могу добраться до него с позиций разума. И на этих мыслях с потолка (а у них накануне был день рождения внучки) спускается зеленый шарик и останавливается у моей груди.
Мы все, включая дочь пациента, удивились. Чудо какое-то. Но это еще цветочки. Затем шарик вновь поднимается к потолку и «наблюдает», что я буду делать. И меня пробирает, я начинаю смотреть на пациента глазами своей сострадательной души. И сейчас я вижу и чувствую его боль. Я понимаю, почему он ведет себя так.
Да, на коллективном бессознательном уровне всей этой семейной системы, он действительно им в тягость, даже если их правильные мозги велят им из чувства долга заботится о нем.
При этом они неосознанно играют с ним в транзактную игру «Да…, но». Он их тоже отзеркаливает. Исходя из правды им не нужен ходящий, болтающийся под ногами старец. Еще и со своим мнением, советами. У них уже новые коммуникации, свои новые, устремленные в будущее отношения складываются, новые роли и новые радости. Дед чувствует эту ненужность и…блокирует себя.
5. Влияние семьи.
Мне стало очень больно на уровне груди от этого понимания. Я стала рыться в сумке, искать свои затемненные корректирующие очки, чтоб спрятать глаза, из которых выливались слезы. Ну совсем не психотерапевтичным было мое состояние. При этом я говорила и продолжала дальше говорить о том, что только ему самому нужна его жизнь, что он может позволить себе жить так, как он хочет.
А ведь он хочет, очень хочет жить, глаза у него были шаловливые, не депрессивные. И снова зеленый шарик отрывается с потолка и уже подлетает к груди дедули. Он, шарик, мне показал, что то, что я сказала, как прочувствовала дедулю, дошло до него. Наши Души пообщались.
Это ЧУДО. Не жалость (ведь все его жалели), сострадание — это божественное состояние. И что же происходит дальше? Тогда дед несколько растерянно спрашивает меня будто очнувшись: «Что делать то сейчас?» А я в ответ: «А что ты хочешь?» Добавлю, что в определенный момент я увидела его обиженным ребеночком, таким маленьким, которого хочется обнять. И как-то сама по себе я перешла с ним на «Ты». Он говорит: «Хочу оладьей из кабачков. Я их хорошо раньше пек». «Что ж, идем на кухню, будешь печь оладьи» — поддерживаю его.
6. Душа хочет жить.
И он встает, и без трости идет, идет быстро, ровно на кухню. Там он, расталкивая скопившихся многочисленных родственников, пробивается к раковине, как-будто прокладывает себе дорожку к жизни. Родственники замолчали, они явно были обескуражены, ведь ждали другого вердикта, типа «тяжелая депрессия, которая долго лечится в психбольнице».
Я попросила их освободить кухню, они вышли с неохотой. Мы с дедком подвинули их. А вечером мне позвонила дочь, без мажора сообщив, что «отец испек эти оладьи, но устал, истощился. Да и зачем нужны такие жертвы, такая нагрузка с учетом тяжести его состояния…»
В ответ я уже честно, без околичностей, на доступном рациональном уровне обозначила их неосознаваемую семейную установку. Еще разъяснила им возможность выбора и ответственности за него.
7. Память о чуде.
Скорее всего семья «победит», организуя деду достойный «уход». Но я сделала все, что могла. И никого нельзя осуждать при этом. Стоит лишь посмотреть на такую миленькую розовощекую правнучку, ради благополучия которой его дочь, бабушка для неё, пожертвует многим…
И после этого мне как-то тепло и легко стало где-то в области груди. Я вспомнила, как решительно дедок шел к раковине, намывал кабачок, как уже явно желал ЖИТЬ. Он был готов из последних сил отстоять себя, опытное корневище перед свежими молодыми ростками. И не профессионализм мой как психиатра или психотерапевта в этом ему помог. Нет, это всего 21 грамм того невидимого, что называется душой, сотворило с божью помощью маленькое чудо…
